статья "Нат Пинкертон" Чуковского.
Nov. 11th, 2001 02:54 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
avvaДа, это был Чуковский, статья 1908-го года.
Вообще статья интересная, но сумбурная (или даже не так: интересная своей сумбурностью) Чуковский яростно атакует кинематограф как медиум; по его мнению, он способен породить исключительно продукцию для мещан, архи-обывательщину. (хмм, а что ж там было-то, к 1908-му году? Даже Гриффита не было ;)). По сути дела, кинематограф выступает для Ч. источником откровения: он открывает ему незнакомый прежде вид воинственного мещанства, о силе и глубине которого Чуковский до того не подозревал:
Кого-нибудь бьют, или кто-нибудь хлопнулся оземь и больно ушибся, или вышла какая-нибудь сумбурная путаница, неразбериха, галиматья - вот источники кинематографического смеха, и, нужно заметить, единственные. Должно быть, смеяться этим смехом существует теперь общая потребность, если все как есть города так густо усеялись кинематографами. "Проделки сумасшедших" - здесь тоже считается комической картиной. Сумасшедшие едят мыло, сталкивают в воду старуху, выпивают бутылку бензину, - может быть, это смешно где-нибудь на Сандвичевых островах, но для нас, без кольца в носу, немного странен такой идиотический юмор в пятьдесят лошадиных сил. Однако он-то, очевидно, и нужен всей этой массе людей, раз они так поощряют его. Ни Диккенс, ни Гоголь, ни Чехов не способны были бы их рассмешить: им нужен расквашенный нос, или шишка на лбу, или кастрюля, надетая в качестве шляпы, - тогда они будут смеяться до колик.
Кто же они такие, эти странные, нам неизвестные люди, столь неожиданно заявившие о себе? Почему мы до сих пор даже не догадывались о их бытии? Их принято называть мещанами, но ведь это сверх-мещане, мещане в квадрате, и только из самой любезной учтивости их можно назвать обывателями. В кинематографе эта порода людей открывается во всей полноте.
Любопытный накал - и дальше в статье Чуковский ещё не раз проводит различие между просто мещанами и этими вот странными поразившими его сверх-мещанами. Однако ещё не достигнув середины статьи, Чуковский оставляет кинематограф и заговаривает сперва о литературе (прослеживая декаданс современной книги на примере прихода, в качестве идеала сыщика, кулачнобойного Ната Пинкертона на смену Шерлоку Холмсу), а потом о культуре вообще - и там-то особенно интересное. Но об этом отдельно.
Вообще статья интересная, но сумбурная (или даже не так: интересная своей сумбурностью) Чуковский яростно атакует кинематограф как медиум; по его мнению, он способен породить исключительно продукцию для мещан, архи-обывательщину. (хмм, а что ж там было-то, к 1908-му году? Даже Гриффита не было ;)). По сути дела, кинематограф выступает для Ч. источником откровения: он открывает ему незнакомый прежде вид воинственного мещанства, о силе и глубине которого Чуковский до того не подозревал:
Кого-нибудь бьют, или кто-нибудь хлопнулся оземь и больно ушибся, или вышла какая-нибудь сумбурная путаница, неразбериха, галиматья - вот источники кинематографического смеха, и, нужно заметить, единственные. Должно быть, смеяться этим смехом существует теперь общая потребность, если все как есть города так густо усеялись кинематографами. "Проделки сумасшедших" - здесь тоже считается комической картиной. Сумасшедшие едят мыло, сталкивают в воду старуху, выпивают бутылку бензину, - может быть, это смешно где-нибудь на Сандвичевых островах, но для нас, без кольца в носу, немного странен такой идиотический юмор в пятьдесят лошадиных сил. Однако он-то, очевидно, и нужен всей этой массе людей, раз они так поощряют его. Ни Диккенс, ни Гоголь, ни Чехов не способны были бы их рассмешить: им нужен расквашенный нос, или шишка на лбу, или кастрюля, надетая в качестве шляпы, - тогда они будут смеяться до колик.
Кто же они такие, эти странные, нам неизвестные люди, столь неожиданно заявившие о себе? Почему мы до сих пор даже не догадывались о их бытии? Их принято называть мещанами, но ведь это сверх-мещане, мещане в квадрате, и только из самой любезной учтивости их можно назвать обывателями. В кинематографе эта порода людей открывается во всей полноте.
Любопытный накал - и дальше в статье Чуковский ещё не раз проводит различие между просто мещанами и этими вот странными поразившими его сверх-мещанами. Однако ещё не достигнув середины статьи, Чуковский оставляет кинематограф и заговаривает сперва о литературе (прослеживая декаданс современной книги на примере прихода, в качестве идеала сыщика, кулачнобойного Ната Пинкертона на смену Шерлоку Холмсу), а потом о культуре вообще - и там-то особенно интересное. Но об этом отдельно.
