рожденный ползать летать не может

"Тьюкер из Университета Дьюка, изучая полет птиц, поместил воробьев в условия, имитирующие высоту 6100 м: атмосферное давление 349 мм рт. ст. и парциальное давление кислорода 73 мм. В этих условиях никаких изменений в поведении воробьев не наблюдалось; они были так же проворны и активны, как и в условиях, соответствующих уровню моря, и хотя не начинали летать по собственной воле, но если их осторожно выпускали в воздух, были способны летать и набирать высоту. Между тем мыши, которые на уровне моря находились в состоянии непрерывной активности и обследовали все вокруг, на высоте 6100 м впадали в коматозное состояние, лежали на брюшке и еле ползали."

(К. Шмидт-Нильсен, "Как работает организм животного", М. 1976)

великие бедствия, страшные потрясения

"Вся Европа жаждет прогресса и уверена в скором наступлении лучших времен. Наше время считается переходным, и твердо признается, что мы живем не в нормальном положении. А что прогресс совершается революциями, это доказывается всемирной историей. Поэтому политические преступления собственно не считаются преступлениями и караются как бы только из приличия. Общество невольно чувствует, что эти преступники составляют его собственное порождение, и что часто они только выполняют на деле убеждения, с которыми многие другие носятся всю жизнь, не приводя их в исполнение, - причем свое бездействие эти несчастные не умеют ничем и объяснить себе, кроме собственной подлости.

При таком общем направлении мнений и чувств, понятно происхождение нигилистов, понятно, что они должны постоянно вновь нарождаться и плодиться, и что, подвергаясь преследованию правительств и каре законов, они не могут не встречать в интеллигенции некоторого сочувствия и оправдания. И этот ход дел будет продолжаться до тех пор, пока не вступят в силу другие начала, могущие изменить настроение умов и дать всей нравственной жизни иное направление. Эти начала, конечно, существуют: но они заглохли или затерялись среди общего могущественного потока европейского просвещения. И люди не образумятся и не отрезвятся до тех пор, пока не изживут своих нынешних понятий, пока на деле, на жизни не испытают того, к чему ведут их теперешние желания. Поэтому можно предвидеть впереди великие бедствия, страшные потрясения: люди долго будут слепы и не будут внимать самым ясным урокам, самым горьким опытам."

(философ Николай Страхов, 1881, "Письма о нигилизме", вскоре после убийства Александра II)

Оттуда же:

"Мы ведь с непростительною наивностью, с детским неразумием все думаем, что история ведет к какому-то благу, что впереди нас ожидает какое-то счастье; а вот она приведет нас к крови и огню, к такой крови и такому огню, каких мы еще не видали."