иврит и Гаспаров.
May. 6th, 2001 02:12 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
avvaВ иврите одно и то же слово - шир - используется для двух понятий: песня и стихотворение. Слово это вполне библейское, и "песенный" его смысл, несомненно, более древний - собственно "Песнь песней" на иврите - шир hа-ширим.
Интересным образом разошлись в два разных лагеря этих двух смыслов слова, однокоренные к шир. С одной стороны, глагол лашир - "петь" и все его времена, числа и лица. С другой стороны, шира - "поэзия" (и, реже, "пение"),
мешорер - "поэт".
Лет через четыреста, возможно, какой-нибудь филолог напишет умную статью (или страницу монографии) о том, что в иврите второго тысячелетия не было ещё чёткого разделения песни и стиха, что эти два понятия не воспринимались в отдельности, что доказывается тем, что "песня" и "стих" обозначались одним словом шир. И только в 22-м веке, когда появилось отдельное слово абракадабра для обозначения собственно стихотворений, по-настоящему начинается ивритская поэзия...
Но ведь мы-то, живущие здесь и сейчас, знаем, что это полная чушь! Нет никакой путаницы или двусмысленности в разделении понятий "песня" и "стих" в ивритской культуре. Да, используется одно и то же слово, но по контексту практически всегда понятно, о чём именно идёт речь - а когда непонятно, ну что ж, возникает двусмысленность, но и только. Из отсутствия отдельного слова невозможно сделать вывод об отсутствии самого понятия - точнее, возможно, но вывод этот может оказаться ложным.
Отчего мне всё это подумалось? В самом начале книги Гаспарова "Очерк истории русского стиха" он пишет о том, почему историю русской поэзии начинает только с 16-го века. До 16-го века не было как такового разделения на поэзию и прозу, объясняет он - а было только разделение на то, что проговаривается, и на то, что поётся. И в качестве одного из пояснений пишет, что мол именно тогда в русском языке появилось слово вирши для обозначения собственно стихов (из латинского versus через польский), а раньше такого слова не было, значит, и нужды в нём не было (курсив мой, да и цитирую не дословно, но смысл таков).
Вот этот нон-секвитурный вывод и есть следствие загрязнения ноосферы Уорф-Сапиром. Когда слово в языке появляется, то да, действительно, обычно оно появляется для того, чтобы заполнить некоторую нишу, лучше обозначить и очертить то, что раньше обозначено и очерчено было хуже. Но обратное неверно, или верно не всегда; а именно в обратную сторону направлено рассуждение Гаспарова.
Интересным образом разошлись в два разных лагеря этих двух смыслов слова, однокоренные к шир. С одной стороны, глагол лашир - "петь" и все его времена, числа и лица. С другой стороны, шира - "поэзия" (и, реже, "пение"),
мешорер - "поэт".
Лет через четыреста, возможно, какой-нибудь филолог напишет умную статью (или страницу монографии) о том, что в иврите второго тысячелетия не было ещё чёткого разделения песни и стиха, что эти два понятия не воспринимались в отдельности, что доказывается тем, что "песня" и "стих" обозначались одним словом шир. И только в 22-м веке, когда появилось отдельное слово абракадабра для обозначения собственно стихотворений, по-настоящему начинается ивритская поэзия...
Но ведь мы-то, живущие здесь и сейчас, знаем, что это полная чушь! Нет никакой путаницы или двусмысленности в разделении понятий "песня" и "стих" в ивритской культуре. Да, используется одно и то же слово, но по контексту практически всегда понятно, о чём именно идёт речь - а когда непонятно, ну что ж, возникает двусмысленность, но и только. Из отсутствия отдельного слова невозможно сделать вывод об отсутствии самого понятия - точнее, возможно, но вывод этот может оказаться ложным.
Отчего мне всё это подумалось? В самом начале книги Гаспарова "Очерк истории русского стиха" он пишет о том, почему историю русской поэзии начинает только с 16-го века. До 16-го века не было как такового разделения на поэзию и прозу, объясняет он - а было только разделение на то, что проговаривается, и на то, что поётся. И в качестве одного из пояснений пишет, что мол именно тогда в русском языке появилось слово вирши для обозначения собственно стихов (из латинского versus через польский), а раньше такого слова не было, значит, и нужды в нём не было (курсив мой, да и цитирую не дословно, но смысл таков).
Вот этот нон-секвитурный вывод и есть следствие загрязнения ноосферы Уорф-Сапиром. Когда слово в языке появляется, то да, действительно, обычно оно появляется для того, чтобы заполнить некоторую нишу, лучше обозначить и очертить то, что раньше обозначено и очерчено было хуже. Но обратное неверно, или верно не всегда; а именно в обратную сторону направлено рассуждение Гаспарова.
