мимоходом, слова

[avva]

Читаю книгу А.Д.Вентцеля с забавным названием

"И. Ильф, Е. Петров
Двенадцать стульев
Золотой телёнок

Комментарии
к комментариям,
комментарии,
примечания
к комментариям,
примечания
к комментариям
к комментариям
и комментарии
к примечаниям"

Чтобы объяснить это название, надо сначала вспомнить подробные комментарии Юрия Щеглова к "Двенадцати стульям" и "Золотому теленку" - я их тоже читаю прямо сейчас, по мере перечитывания этих книг: книги-то читал раньше, а комментарии - нет. Комментарии Щеглова (он, к сожалению, умер несколько месяцев назад) к каждому из романов занимают примерно столько же страниц, сколько сам роман; они действительно очень подробны и объемлющи. Иногда, на мой взгляд, слишком объемлющи: некоторые из аллюзий мне кажутся сомнительными, а подробное перечисление, в ответ на каждый трюк Остапа, где подобный сюжет прослеживается у Боккаччо, древнеисландских сагах и вообще всей мировой литературе - несколько излишним. Но в целом они очень интересны.

Вентцель же (математик по профессии) комментирует одновременно как текст "ДС" и "ЗТ", так и комментарии Щеглова к ним; а иногда, когда ему это кажется интересным, пишет примечания к собственным комментариям или комментариям Щеглова. Отсюда столь "постмодернистское", эклектичное название. Вентцель не стремится всеобъять, и помимо аллюзий и ссылок на другие книги, много говорит о реалиях жизни в конце 20-х и начале 30-х, сравнивая их с теми советскими эпохами, которые сам застал (начиная с 50-х). У него можно прочитать о керосиновых лампах и выгребных ямах, о том, что такое в точности "косоворотка" и чем отличается быт мира "Двенадцати стульев" от мира "Золотого теленка": нэп окончательно похоронен, и началось серьезное строительство социализма; большую часть этих различий я сам бы не заметил. Замечательные цитаты из Даля, Фасмера и БСЭ, и множество забавных отступлений обо всем на свете. Совершенно захватывает и читается на "ура", рекомендую.

Вот как я расписался обо всем этом, а на самом деле хотел всего лишь упомянуть, что из книги Вентцеля узнал о том, что библейская заповедь "Не укради" традиционно произносилась с ударением на второй слог: "не укрАди". Я не имел об этом ни малейшего понятия.

Несколько подтверждений: у Пушкина

Священник

Да, лгать нехорошо. Скажи мне, бога ради:
Соблюл ли заповедь хоть эту: не укради?

Стихотворец

Ах, батюшка, грешон! Я краду иногда!
(К тому приучены все наши господа),

у Бродского

Как холостяк я грущу о браке.
Не жду, разумеется, чуда в раке.
В семье есть ямы и буераки.
Но супруги — единственный вид владельцев
того, что они создают в усладе.
Им не требуется «Не укради».
Иначе все пойдем Христа ради.
Поберегите своих младенцев!

вместе с тем, у Роберта Рождественского:

Мы слышны
только самым ближайшим
       друзьям и врагам.
Мы смешны,
если вечность
       пытаемся бросить к ногам.
Есть предел
у цветка,
       у зари
             и у сердца в груди.
Мир людей.
И над каждым библейское:
       «Не укради!..»