вопрос про акустику

Вот есть небольшая статья о том, как изолировать звуки низких частот:

How Do You Stop Low Frequency Issues in a Small Room?

И там объясняется, что в пределах комнаты абсорбировать звуки низкой частоты практически невозможно из соображений физики: например, если частота звука 40 герц, то длина волны выходит 8.5 метров, если комната меньше этого, то невозможно надеяться остановить такой звук.

У меня, видимо, совсем не работает интуиция, связанная с волнами, но я не понимаю, почему звуки низкой частоты настолько тяжелее остановить и поглотить, чем звуки высокой. Поэтому задаю эти наверняка наивные вопросы. Можно ли это объяснить как-то "на пальцах" с точки зрения молекул воздуха? Как я это понимаю: если у меня стоит стена, которая поглощает звук, это значит, что она плохо передает дальше то давление, которое на нее оказывают молекулы воздуха, например потому, что сделана из порого материала, который превращает это давление в тепловую энергию в какой-то мере. Почему то, что молекулы воздуха колеблются реже, должно помешать моей стене "разбивать" их давление, и какое значение имеет длина волны в 8.5 метров к тому, что происходит на границе между воздухом и моей стеной?

о культе личности

Вот интересная беседа о том, как в 1956-м году обсуждали на местах XX съезд КПСС (тот, на котором, напомню, Хрущев прочитал доклад о культе личности Сталина). По ссылке от bbb. Вот несколько цитат, но там еще много интересного:

До апрельского постановления ЦК КПСС на полтора месяца фактически была объявлена свобода дискуссии, чего у нас не было на самом деле после 20-х годов. Совершенная свобода дискуссии: люди говорили, что хотели, как хотели, Президиум их не одергивал. Есть специальное постановление бюро Молотовского обкома «указать товарищу Галаншину (тогда секретарю обкома КПСС) на неправильный поступок»: он резко отреагировал на критическое выступление одного из инженеров так называемого патефонного завода – Октябрьской революции.
[...]
И тут доклад, где было сказано, что товарищ Сталин был не таким хорошим человеком, как раньше говорили. Но это не всех интересовало. Многих интересовало то, что можно свободно, спокойно, открыто высказываться о том, что наболело. А «наболел» не товарищ Сталин. Для многих это уже была история, символика, но не жизнь. А жизнь – вот. Вот они говорили про эту жизнь. Активно и много. Про перебои снабжения, про неблагоустроенный город, про то, что вдруг в каком-то месте перестали продавать картошку, про то, что жилье распределяют по блату, либо по рангу. Все слова уже к этому времени были хорошо известны. [...]

И появляется тема для сравнений... Любопытно, с чем сравнивать, как вести себя правильно? Вот товарищ Хрущев и товарищ Булганин ездили в Индию и в Афганистан. И там общались с людьми без всякой охраны. Ну, оставим на совести партийцев. Так они это видели в кинохронике. Там показывали, как они по Индии на слонах ездили. «Почему министры, приезжающие вроде в город Молотов, идут под такой охраной, что к ним не подступишься? Я в 19-м году заходил на квартиру к товарищу Ярославскому, верному соратнику товарища Ленина. Почему я, вроде, к секретарю горкома подойти не могу, там стоит два милицейских поста?» Западная тема не возникала вовсе, а вот мысль работала каким-то очень причудливым образом. В одном из районов - жуткая глубинка - задавались вопросы: а вот у нас однопартийная система, в этом же нет демократии? Не ведет ли однопартийная система, спрашивал он, к возникновению культа личности? Почему у нас выборы такие?