взрослый человек называется
Feb. 2nd, 2013 07:58 pmИнтроспекция математика: из воспоминаний о математике Липмане Берсе:
P.S. Ища имя Берса по-русски, я обнаружил, что он встречается в воспоминаниях Понтрягина, которые сами по себе, кажется, весьма интересны (Понтрягин был советский математик, слепой с 14 лет, знаменитый своим вкладом в топологию и своим антисемитизмом). Берс переводил доклады Понтрягина, когда тот приезжал на международные конгрессы, и они сдружились.
Понтрягин описывает мрачные стороны нью-йорской жизни. Это 1969 год:
As a committed social democrat, he was somewhat self-conscious of having devoted his life to the mathematics from which he derived so much pleasure. He said,
"Here I am, a grownup man, worrying about whether the limit set of a Kleinian group has positive measure and willing to invest a great deal of effort to find the answer."
P.S. Ища имя Берса по-русски, я обнаружил, что он встречается в воспоминаниях Понтрягина, которые сами по себе, кажется, весьма интересны (Понтрягин был советский математик, слепой с 14 лет, знаменитый своим вкладом в топологию и своим антисемитизмом). Берс переводил доклады Понтрягина, когда тот приезжал на международные конгрессы, и они сдружились.
Понтрягин описывает мрачные стороны нью-йорской жизни. Это 1969 год:
"На обратном пути в Нью-Йорке нас снова встретил Липман Берс и проводил в гостиницу. Тут перед нами раскрылась ещё одна мрачная сторона нью-йоркской жизни. Сразу же после прибытия в отель мы с женой захотели пойти купить себе пищу в магазине за углом в переулке, чтобы есть не в ресторане, а у себя. Мы уже к этому привыкли, считали, что это удобно. Но Берс предложил подвезти нас на автомобиле. Мы сказали, что это близко и не нужно нас возить, но он сказал: «Без автомобиля будет опасно, на вас могут напасть. Так живут американцы. Именно поэтому они и не носят при себе денег, а расплачиваются всюду чеками». Об этом я узнал ещё при моей первой поездке, когда Лефшец, увидев в сумочке Александры Игнатьевны долларов сто денег, сказал: «Что вы делаете? Вас же убьют!»
Когда мы первый раз были в Нью-Йорке, Александра Игнатьевна как-то вечером ушла погулять. Ко мне зашёл американец и, узнав, что она ушла одна, сказал: «Разве можно женщине одной ходить вечером по Нью-Йорку? Никогда не допускайте этого»."