лучшее - детям

[avva]

Прекрасное, по-моему, из воспоминаний о дворянской семье 19 века:

"Каждый горшок испорченного варенья или маринада няня показывала матушке, которая, отведав принесенное ей, говорила что-нибудь в таком роде: "Какое несчастие! Действительно, никуда не годится! Что же, давай детям!"

(и там еще есть)

Comments

[la-dy-ashley.livejournal.com]

У Водовозовой вся книга - один большой кошмар. Страшна как часть про детство в помещичьей семье, так и главы о Смольном институте. Большинство институток в мемуарах отзывается о проведенных там годах тепло и с благодарностью, но у Водовозовой все практически воспоминания злые и полны критики.

[asnat.livejournal.com]

Ну почему же, она с любовью пишет о времени, когда в Смольном инспектором был Ушинский. С восторгом - о занятиях, с симпатией - о некоторых учителях и одноклассницах. Просто ее книга тенденциозна. Ее явная задача - показать ужас крепостничества. И она ее выполняет на совесть.

[la-dy-ashley.livejournal.com]

Да, Ушинский там представляется как луч света и надежды, которого очень быстро сожрало институтское болото. Почти всех своих подруг она прямо называет тупыми - впрочем, и себя при том не жалеет.

[asnat.livejournal.com]

Ее оценки кажутся мне убедительными. Когда я в первый раз прочитала ее воспоминания о Смольном, тоже удивилась описаниям муштры и особенно голода. Но про аналогичные заведения во Франции и Англии пишут похожие вещи.
Что касается общего развития, то Пушкина "в оригинале" не одобряли, например, классные дамы у Бруштейн, которая училась намного позже Водовозовой.

PS Ушинский обнаруживает, что воспитанницы института не читали "Евгения Онегина" и большую часть русской классики. Все в пересказе.

[la-dy-ashley.livejournal.com]

Да, мне тоже. Я читала с детства очень много таких мемуаров, но книга Водовозовой потом произвела эффект ледяного душа. Основная масса воспоминаний институток ведь концентрируется на детских шалостях. Не касаясь качества образования и не набрасываясь на условия быта. Лухманова, например. Ну купили пеклеванника с огурцами втихоря через швейцара, ну прогуляли урок музыки, ну стащили ложку из столовой, чтоб варенье есть ночью... Иначе совсем воспринимается.

Бруштейн как-то легче описывает все, у нее абсолютно адекватный подход, с юмором и на мой взгляд, на удивление современный. Но она уже не жила постоянно в институте, поэтому там была большая свобода и мысли, и самовыражения. Хотя Лида Карцева потом там нелестно о Смольном в письмах отзывается - но все равно ведь без такой боли и ненависти, как Водовозова.

[eisenberg.livejournal.com]

Отож! В Смольном начинаются вообще какие-то колымские рассказы.
Видимо, поэтому её и издавали в советское время.