11 лет; воспоминания
Jun. 17th, 2002 01:14 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
avvaЯ приехал в Израиль 11 лет назад, 17 июня 1991-го года.
Сейчас уже очень плохо, увы, вспоминается этот день. Мы летели самолётом из Варшавы (куда попали поездом). Приземлились когда? -- ненадёжная память подсказывает, что часа в 2 пополудни. Какая-то регистрация, анкеты, ещё всякая волокита, но не слишком много. Новизна всего происходящего и будничность всего происходящего вслаивались друг в друга и кружили голову. Очень жарко. Наконец выскочили из здания терминала наружу, вывалились со всеми чемоданами, и каким-то образом оказались в такси. Таксист повёз нас в Ришон ле-Цион (недалеко от аэропорта, 10 минут езды, если без пробок), к родственникам, которые приехали за пол-года до нас и снимали там квартиру. Первые пару недель нам предстояло жить у них, и долго и мучительно искать подходящую квартиру, каждый день совершая, по неописуемой жаре, долгий обход маклерских контор.
Я знал, возможно, пару десятков слов на иврите, и ещё, может, сотню думал, что знал. Это автоматически превращало меня в эксперта по ивриту в семье. Где находится Ришон ле-Цион по отношению к аэропорту, у нас не было ни малейшего понятия. То есть знали в принципе, что это где-то в той же части страны, и относительно недалеко, но не более того. Я решил выяснить у водителя, сколько же времени нам предстоит ехать (он говорил только на иврите). После нескольких минут мучительных раздумий я гордо выдавил из себя фразу: "кама зман hольхим?" (что означает: сколько времени идём?). Водитель бросил на меня странный взгляд, но не рассмеялся и даже, похоже, не удивился -- он и не такое, небось, видал. "эсрим дакот" (двадцать минут). Слово "минуты" я знал, да и считать на иврите умел - или так казалось. "эсрим" - грамматически множественное число от слова "эсер" - "десять". Если форма единственного числа означает "десять", то форма множественного числа должна означать... "двадцать"? -- логично для иврита, но не для меня. Всю оставшуюся дорогу я напряжённо размышлял, почему нам осталось ехать аж сто минут, ведь это же должно быть так близко! "Расклинило" меня только через несколько дней, кажется, когда я вспомнил этот странный диалог и меня внезапно осенило.
Вот этот эпизод только и вспоминается действительно отчётливо из того дня, а всё остальное потонуло в мареве влажной жары, суматохи, волнений и одиннадцати лет. Странно это немного. Всё же день этот всё перевернул, всё переиначил, и повернул жизнь так круто, как никакой другой день после него. Началась -- нет, не новая жизнь, конечно -- но совсем другая её часть. Промотав на кнопке фаст-форвард 11 лет в будущее, попадаю после нескольких минут шелестения плёнки обратно в сейчас -- час ночи перестук клавиатуры под моими пальцами в звенящей тишине на стуле перед монитором в маленькой комнатке уютной квартиры на слишком высоком этаже крепкого старого дома в центре Иерусалима. В Израиле.
Сейчас уже очень плохо, увы, вспоминается этот день. Мы летели самолётом из Варшавы (куда попали поездом). Приземлились когда? -- ненадёжная память подсказывает, что часа в 2 пополудни. Какая-то регистрация, анкеты, ещё всякая волокита, но не слишком много. Новизна всего происходящего и будничность всего происходящего вслаивались друг в друга и кружили голову. Очень жарко. Наконец выскочили из здания терминала наружу, вывалились со всеми чемоданами, и каким-то образом оказались в такси. Таксист повёз нас в Ришон ле-Цион (недалеко от аэропорта, 10 минут езды, если без пробок), к родственникам, которые приехали за пол-года до нас и снимали там квартиру. Первые пару недель нам предстояло жить у них, и долго и мучительно искать подходящую квартиру, каждый день совершая, по неописуемой жаре, долгий обход маклерских контор.
Я знал, возможно, пару десятков слов на иврите, и ещё, может, сотню думал, что знал. Это автоматически превращало меня в эксперта по ивриту в семье. Где находится Ришон ле-Цион по отношению к аэропорту, у нас не было ни малейшего понятия. То есть знали в принципе, что это где-то в той же части страны, и относительно недалеко, но не более того. Я решил выяснить у водителя, сколько же времени нам предстоит ехать (он говорил только на иврите). После нескольких минут мучительных раздумий я гордо выдавил из себя фразу: "кама зман hольхим?" (что означает: сколько времени идём?). Водитель бросил на меня странный взгляд, но не рассмеялся и даже, похоже, не удивился -- он и не такое, небось, видал. "эсрим дакот" (двадцать минут). Слово "минуты" я знал, да и считать на иврите умел - или так казалось. "эсрим" - грамматически множественное число от слова "эсер" - "десять". Если форма единственного числа означает "десять", то форма множественного числа должна означать... "двадцать"? -- логично для иврита, но не для меня. Всю оставшуюся дорогу я напряжённо размышлял, почему нам осталось ехать аж сто минут, ведь это же должно быть так близко! "Расклинило" меня только через несколько дней, кажется, когда я вспомнил этот странный диалог и меня внезапно осенило.
Вот этот эпизод только и вспоминается действительно отчётливо из того дня, а всё остальное потонуло в мареве влажной жары, суматохи, волнений и одиннадцати лет. Странно это немного. Всё же день этот всё перевернул, всё переиначил, и повернул жизнь так круто, как никакой другой день после него. Началась -- нет, не новая жизнь, конечно -- но совсем другая её часть. Промотав на кнопке фаст-форвард 11 лет в будущее, попадаю после нескольких минут шелестения плёнки обратно в сейчас -- час ночи перестук клавиатуры под моими пальцами в звенящей тишине на стуле перед монитором в маленькой комнатке уютной квартиры на слишком высоком этаже крепкого старого дома в центре Иерусалима. В Израиле.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Ничего, что я по-английски?
Date: 2002-06-16 09:49 pm (UTC)Я прилетел в Бостон и должен был добраться до Бельмонта, находящегося милях в десяти от аэропорта. Если ехать городским транспортом, то нужно сделать две пересадки на метро, и от станции Harvard Square (красная линия) -- минут двадцать на троллейбусе. Но было уже поздно, и я мог опоздать на одну из пересадок или на троллейбус, а такси было для меня дороговато --долларов двадцать пять. И тогда у меня возникла блестящая идея: надо нанять такси до ближайшей станции на красной линии (что близко и недорого), и тогда я точно должен успеть.
Я сел в такси, водитель которого тоже явно был иностранцем.
- Where? -- спросил он.
- Red line, nearest station.
- What is it?
- Metro. Subway. Red line. Nearest station from here.
- Where is it?
- You are driver, you must know.
- I don't know.
Я собрался вылезать, чтобы пересесть к более сообразительному таксисту.
- Wait, -- обернулся он и пристально посмотрел на меня, -- what is your [native] language?
- Русский, -- ответил я почему-то шепотом.
- Ну, так хули ты выебываешься?
И я добрался до места со скидкой.