С того момента, как начал догадываться, что что-то здесь не так, причем in a cruel way, постановил, что меня водят за нос и верить в главное условие я не буду, чтобы не рассыропиться и т.д., а особенно, как становилось понятно дальше, чтобы не утратить, т.ск. "здравочувствие", что буду посматривать искоса, но, конечно, оторваться не мог. И, конечно, искоса смотреть не получилось. Точнее, верить в возможность такого невозможно, и даже по мелочи и не только накопилось контраргументов, но оторваться не получилось, получилось только разорваться пополам. Прочитал в июне, естественно по наводке сами знаете кого, и, хотя сейчас уже потускнело, тоже не могу прийти в себя. А первые пару месяцев, особенно недель... В общем, на все оставшееся лето легла густая тень. Жалко, что это был только второй прочитанный роман Исигуро, потому что больше я его несравненную прозу читать не буду. И в то место, где довелось его прочитать (на пару и посменно с тоже довольно грустным "Человеком, который принял жену за шляпу"), - тихий зеленый городок между Питером и Москвой, куда я угодил в командировку - постараюсь больше никогда не возвращаться.
Из дополнительного (возможно, тривиального): некоторое время спустя я столкнулся с историко-публицистической книгой, где среди прочего описывались многочисленные несправедливости и бесчеловечности западной цивилизации: фракционная смута в греческих городах времен Пелопоннеской войны, цезарево завоевание Галлии, индейцы при конкистадорах, крестовый поход против альбигойцев, рабовладение в США, европейские религиозные войны, испанцы в Голландии, англичане в Ирландии, Наполеон в Испании, Голодомор 30-х, медленно созревавшее "окончательное решение", действия фашистов на оккупированной территории СССР, колониализм 20 века и т.д. То есть общеизвестные вещи. Но теперь в их описаниях я видел не крайности, нарушения нормального хода существования, а недоговоренности, то есть видел их на фоне проступавших контуров какой-то второй, черной истины. Например, тот впервые указанный мне факт, что подъем прослойки мелких джентри в 18 в., статус которых в георгианском обществе не сразу стабилизировался и межеумочная социальная жизнь которых стала почвой для романов Джейн Остин, был не таким уж косвенным следствием роста состояний английского среднего класса на трансатлантической работорговле. С одного конца цепочки, милое создание, у которого папа удачно вложил деньги, которое читает книжки и мечтает о будущем (женихе), а с другой, привезенный на Тринидад раб с его семилетней life expectancy на сахарной плантации. И не знаешь, что ужаснее: такая бесконечная человеческая связанность/разобщенность или то, что на американском Юге эти два конца цепочки могли существовать просто бок о бок. Интересно, сам раб знал, что ему больше семи лет не прожить (прямо, как домашнему животному, которого мы берем котенком/щенком и знаем, что оно умрет у нас на руках)?
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
timeasmymeasure
То же самое (наверное)
Date: 2007-04-01 11:17 pm (UTC)Жалко, что это был только второй прочитанный роман Исигуро, потому что больше я его несравненную прозу читать не буду. И в то место, где довелось его прочитать (на пару и посменно с тоже довольно грустным "Человеком, который принял жену за шляпу"), - тихий зеленый городок между Питером и Москвой, куда я угодил в командировку - постараюсь больше никогда не возвращаться.
Из дополнительного (возможно, тривиального): некоторое время спустя я столкнулся с историко-публицистической книгой, где среди прочего описывались многочисленные несправедливости и бесчеловечности западной цивилизации: фракционная смута в греческих городах времен Пелопоннеской войны, цезарево завоевание Галлии, индейцы при конкистадорах, крестовый поход против альбигойцев, рабовладение в США, европейские религиозные войны, испанцы в Голландии, англичане в Ирландии, Наполеон в Испании, Голодомор 30-х, медленно созревавшее "окончательное решение", действия фашистов на оккупированной территории СССР, колониализм 20 века и т.д. То есть общеизвестные вещи. Но теперь в их описаниях я видел не крайности, нарушения нормального хода существования, а недоговоренности, то есть видел их на фоне проступавших контуров какой-то второй, черной истины. Например, тот впервые указанный мне факт, что подъем прослойки мелких джентри в 18 в., статус которых в георгианском обществе не сразу стабилизировался и межеумочная социальная жизнь которых стала почвой для романов Джейн Остин, был не таким уж косвенным следствием роста состояний английского среднего класса на трансатлантической работорговле. С одного конца цепочки, милое создание, у которого папа удачно вложил деньги, которое читает книжки и мечтает о будущем (женихе), а с другой, привезенный на Тринидад раб с его семилетней life expectancy на сахарной плантации. И не знаешь, что ужаснее: такая бесконечная человеческая связанность/разобщенность или то, что на американском Юге эти два конца цепочки могли существовать просто бок о бок. Интересно, сам раб знал, что ему больше семи лет не прожить (прямо, как домашнему животному, которого мы берем котенком/щенком и знаем, что оно умрет у нас на руках)?
Извините, что длинно.
Re: То же самое (наверное)
Date: 2011-12-16 07:10 pm (UTC)