о дарвине

[avva]

Интервью с Евгением Куниным eugene_koonin на Ленте.ру, о его книге The Logic of Chance, о происхождении белков, об антропном принципе и о многом другом. Очень интересное!

Не могу удержаться от того, чтобы процитировать, что Кунин говорит о Дарвине:

Дарвин был гениальным человеком именно потому, что ему удалось построить некую осмысленную конструкцию в виде воздушного замка. Фундамента у него не было никакого, и тем не менее он сумел понять, что в сущности самое главное и единственно важное в жизни - это "descent with modification", наследование с изменением.
[...] Важно подчеркнуть, что естественный отбор не есть какой-то особый феномен. Это нечто, что возникает из наследования с изменением совершенно автоматически. И Дарвину это было в целом понятно.

- Хотя он и не знал того, на чем это было основано.

Я об этом и говорю, в этом его особая гениальность. Он совершенно не знал, на чем основана наследственность, он просто понимал, что иначе быть не может, и понимал это правильно.

и сравнить это с тем, что я писал в записи о Дарвине 10 лет назад:

Прозрением Дарвина было: надо отказаться от вне-научных объяснений, и сфокусироваться заново на том, что уже есть. У нас есть естественный отбор -- объявим его в качестве главной движущей силы эволюции. Да, у нас нет никаких свидетельств того, что естественный отбор приводил когда-либо к действительно существенным изменениям в устройстве организма, но это нас не остановит. Больше ничего нет, кроме него, значит, он должен всё объяснять.

Ведь по сути дела естественный отбор не является теорией; или, если является, то очень слабой по своему содержанию: всё, что нужно постулировать - это то, что мутационные изменения передаются по наследству (но и это уже до Дарвина было известно, опять-таки из наблюдений за животными и человеком). Всё остальное - это здравый смысл: очевидно, что более приспособленные организмы выживают, а менее приспособленные вымирают -- да это практически тавтология.

Не-тавтологией является смелое утверждение, что кроме этого здравого смысла, больше ничего и нет, никаких других причин искать не нужно, нужно только переосмыслить эту на первый взгляд незначительную силу и назвать её главенствующей.

Это не к тому, чтобы утверждать какой-либо приоритет, конечно - мои рассуждения были вполне на поверхности и нисколько не оригинальны. Просто приятно увидеть подтверждение в словах человека, который знает по-настоящему.

Comments

[worden-archives.livejournal.com]

Напоминает, как Ранке предложил историкам писать _о том, что произошло_, а не рассуждать о том, как должно было происходить, объяснять, почему все так плохо/хорошо и т.д.

Простая вроде мысль, а между тем и сегодня мало до кого доходит :)

[worden-archives.livejournal.com]

IT HAS OFTEN BEEN NOTED that there is a certain contradiction between immature
philosophy and history. Some thinkers have decided on a priori grounds what must be. Without
observing that others, more doubting, will disagree with their ideas, they set forth to rediscover
them in the history of the world. Out of the infinite array of facts, they select those which they
wish to believe. This has been called the philosophy of history! One of the ideas which is
continually repeated in the philosophies of history is the irrefutable proposition that mankind is
involved in an uninterrupted progress, a steady development of its own perfection. Fichte, one
of the first philosophers of this type, assumed that there are five epochs of what he called a
world plan: the rule of reason through instinct, the rule of reason through law, the liberation from
the authority of reason, the science of reason, and the art of reason. Or, put otherwise:
innocence, original sinfulness, complete sinfulness, initial justification, and completed
justification. These stages can also appear in the life of an individual. If this or similar schemes
were somehow true, then universal history would have to follow a progression, and the human
race would travel in its appointed course from one age to another. History would be completely
concerned with the development of such concepts, with their manifestations and
representations in the world. But this is largely not so. For one thing, philosophers themselves
are extraordinarily at odds about the type and selection of these dominating ideas. Moreover,
they consider only a few of the peoples in the world's history, regarding the activity of the rest as
nothing, merely superfluous. Nor can they disguise the fact that from the beginning of the world
to the present day the peoples of the world have experienced the most varied circumstances.

There are two ways to become acquainted with human affairs: through the knowledge of the
particular, and through the knowledge of the abstract. There is no other method. Even revelation
consists of the two: abstract principles and history. But these two sources of knowledge must be
distinguished. Those historians who disregard this err, as do those who see history as only a
vast aggregation of facts which must be arranged according to a utilitarian principle to make
them comprehensible. Thus they append one particular fact to another, connected only by a
general moral. I believe, instead, that the science of history is called upon to find its perfection
within itself, and that it is capable of doing so. By proceeding from the research and
consideration of the individual facts in themselves to a general view of events, history is able to
raise itself to a knowledge of the objectively present relationships.

To make a true historian, I think that two qualities are needed, the first of which is a participation
and joy in the particular in and for itself. If a person has a real fondness for this race of so many,
so varied, creatures to which we ourselves belong, and for its essential nature, always ancient
and somehow always new, so good and so evil, so noble and so brutish, so refined and so
crude, directed toward eternity and living for the moment, satisfied with little yet desirous of
everything; if he has a love of the vital manifestation of humanity at all, then he must rejoice in it
without any reference to the progress of things. To his observation of humanity's virtues he will
add an attention to its accompanying vices, to its happiness and misfortunes, to the
development of human nature under so many varied conditions, to its institutions and customs.
In summary, he must seek to follow the kings who have ruled over the races, the succession of
events, and the development of the chief undertakings. All this he should do for no purpose
other than his joy in the life of the particular individual, just as we enjoy flowers without
considering to which genus of Linnaeus and Oken they belong. Enough: he must do this without
thinking how the whole appears in the individuals.